– А я скажу тебе, Маша я люблю тебя, и обещаю не страдать и не жалеть себя. Я буду жить, ни думая о том, что придумывала себе сама.
Я закончила учиться, получила диплом, все же красный, журналиста с квалификацией «телерепортёр». О том, что я собралась ехать на север Маша узнала первой, а собственно и знать было больше не кому. Когда я училась на последнем курсе, я прочитала в газете об огромных зарплатах, о красавице тайге, о возможностях и перспективах. Раздумывать было не о чем, на большой земле, такой как огромные города, начинать очень трудно, сделать карьеру практически невозможно, затопчут, уже созревшие «Акулы пера». Маша сама мне помогала собраться, подарила много подарков очень нужных и дорогих вещей. Сложила в красивую сумку, которую мы вместе выбирали в огромном магазине. Проводила на вокзал, усадила в купе, в котором мне предстало ехать четверо суток до Тюмени, а там пересадка и конечная остановка Нижний – Вартовск.
Мы с Машей не прощались, просто разъехались в разные города, точнее уехала я, чтобы окунуться в новую жизнь. Мы пообещали звонить друг другу. Маша мне подарила сотовый телефон, единственным входящим абонентам была она. Сидя на лавочке в городке на Севере, я заглянула в сумочку и улыбнулась телефону. В душе понимая, что эта улыбка предназначена моей подруге.
Глава №2
Стрежень. С распростёртыми объятиями
На Север я ехала с рекомендацией, которую мне организовала Маша. Я не вдавалась в подробности, как она достает такие серьезные вещи, а Маша только улыбалась и говорила: «у женщин свои секреты». От Нижнего – Вартовска предстояло добираться еще 120 км через переправу, но по хорошей дороги, на удивление всей России. Гладкая бетонка без выбоин и ухабин петляла по тайге. На территории Тюменской области, к которой относился город Нижний – Вартовск, работал Московский проект. Городок Стрежень организовали лет двадцать пять назад на открытом нефтяном месторождении геологоразведчиком Стрежевым. Расцветал городок на парах энтузиазма и деньгах нефтяников. Вахтовики из деревяшек переселялись в каменные дома многоэтажки, их места в деревяшках заселяли из вагончиков, так сменял друг друга новый житель, нового мирка. Цивилизованным стал городок. На его окраины наступала вековая тайга. Чуть позже открыли еще одно месторождение нефти, окрестили его Вахом, который стал богатой предпосылкой будущего, расположившись в 50 километрах от Стрежня вглубь болот. Объединили два месторождения одним московским проектом. Потекла жизнь полная всех благ цивилизации. Разбили парк, в котором я облюбовала себе лавочку.
Остановилась в гостинице «Нефтяник», единственной в городке на сорок тысяч жителей местного населения. Гостиницей пользовались только приезжие, точнее командировочные и прочие категории, которые мне были пока не известны. Следующее утро выпадало рабочим днем, я в восемь утра направилась в редакцию, филиала газеты «Нефтяник». Я уже успела заметить, что названием «Нефтяник» пользовались многие заведения, вывеску ресторана «Нефтяник» я прочитала вчера вечером, знакомясь с вечерним Стрежнем. В магазине «Нефтяник» покупала печенье и молоко, думая о завтрашнем дне. Еще приметила пару ларечков с подобным названием. Узнала у старушки, что в городке два крытых рынка, один зовется «Урожай», а другой «Нефтяник». Поэтому в обороте речи слово «Нефтяник» стало веселить. Редакция занимала весь первый этаж трехподъздной девятиэтажки с двумя парадными входами. Я замешкалась, разглядывая здание, попятилась назад и столкнулась с женщиной, ойкнув, обернулась с намерением извиниться.
– Ты в редакцию по делу или без дела? – выдавила из себя полная тетка с ведром в руке. Я догадалась уборщица, мыла ступени, а народная мудрость гласит: «Самый ценный всезнающий и трудолюбивый сотрудник в любой организации – это уборщица».
– Извините я по делу, к редактору, – немного сконфуженно проговорила я.
– Пошли, еще рановато, кофейку попьем, – ласково пригласила толстая тётка.
Широте русской души я не удивлялась, и, если предлагали, научилась у Маши не отказываться. Она всегда, улыбаясь, говорила: «не отказывай себе, если дают тебе». Сейчас я была ей благодарна, так как завтрака у меня еще не было, а на мои нервы желудок реагировал урчанием. Самое главное я поняла, спасибо любопытной тетке, хочет знать первой, зачем я к редактору стремлюсь, очень умно.
– В городе давно? – Засыпая зерна в кофемолку, спросила тетка. – Меня зови тетя Галя, уточнила она, вытирая руки об себя.
– Меня зовут Ярослава. Я приехала работать, – это все, что я посчитала нужным ей сообщить.
– Фотограф или писака? – с умным видом спросила тетя Галя, разливая ароматный кофе по чашечкам. – Я без сахара люблю, а ты молодая учись как надо. Без сахара он настоящий, а сахар губит его бодрость. Пей, че ж на меня уставила свои огромные глазищи, – она еще раз подвинула ко мне чашечку с кофе.
– Спасибо! – чему-то смущаясь, пробормотала я и, не рассчитав, сделала большой глоток обжигающей жидкости, из глаз брызнули слезы, тетя Галя покачала головой.
– Молодая неумеха родители то, как отпустили? – тетя Галя участливо протянула мне салфетку.
– Я жила в интернате, – сообщила я, считая, что одним словом отвечу на все следующие вопросы, так и вышло.
– А понятно, работа тебе нужна обязательно. Назад возвращаться не к кому? Жить-то есть где? – тетя Галя поерзала на диванчике.
– Нет, – на все вопросы, отвечая «нет», я в разные стороны помотала головой, что рассмешило тетю Галю.
– Фамилия моя Ясорева, хохлушка я. Будешь моей племянницей с большой земли, уяснила? Пойду первой к Илюше беседовать, пускай примет как свою, понравилась ты мне, – допивая, вторую чашку кофе, сообщила тетя Галя.
Мужчина толстый, коротенький почти, как колобок, даже голова круглая, на которой устроилось доброе лицо, стоял возле окна. На лице все расположилось очень уютно, и носик картошка врос аккуратно, и глазки щелоки, цвет которых невозможно разглядеть, но очень темные, прилипли под густыми бровями, губы пухлые и ушки оттопыренные. Он улыбался, и казалось ушки, будто махали, как крылышки. Я впервые столкнулась с подобной внешностью, уставившись на его руки, и остолбенела, втиснутая в двери тетей Галей.
– Илья Николаевич Событин, – протягивая мне пухлую руку, представился мужчина.
Ему угадывалось лет пятьдесят. Со звуками голоса я поняла, что внешность обманчива, хотя я не знала, каким я хотела видеть, своего будущего босса. Тряхнула головой, выветривая последние крупинки песочного барьера, и шагнула с полной уверенностью получить работу и скорее всего прочие льготы, если такие имеются в объединении. «Колобок» закатился за стол и сел на стул.
– Ханова Ярослава Геннадьевна, – я присела скромно на стул, возле огромного стола, заваленного рукописями.
В сумке не рылась, достала пухлый конверт со своими документами, положила на стол, подвинула к «Колобку», сверху положила рекомендацию. Илья Николаевич быстро, но очень внимательно прочитал каждый листок, начиная с рекомендации потом красный диплом, которым я гордилась, аттестат о полном среднем образовании, метрики, паспорт, документы на частную собственность моей комнатке в Москве. Свидетельство о смерти моих родителей, фотографию Маши разглядывал. Он, разглядывал фотографию дольше, чем читал все бумаги. Я догадалась, он занят анализом полученной информации из моих бумаг.
– Я беру тебя на работу. Будешь работать в рубрике «Обо всем». Самый спокойный отдел в здании. Там работают граждане, точнее бывшие граждане Казахстана, очень дружелюбные люди. Я сам проживал в Алматинской области, когда-нибудь расскажу, как там красиво, – он улыбнулся, ушки махнули. – С жильем решим, мне Галина сказала о твоей нужде, вселяешься в нашу квартирку, она резервная. Галина вызвалась тебя проводить и поселить. Ордер на прописку завтра с утра заберешь у моего секретаря. – шеф говорил по теме, а в щелочках светились искорки радости.
Я думала, когда же тетя Галя успела сообщить шефу о моей нужде? Я не успела проговорить не одного слова, кроме своего Ф. И. О., а он уже нажал на кнопку, дал распоряжение секретарю проводить меня в отдел кадров и познакомить с коллегами. В кабинет заглянула Лариса, его секретарь, приглашая меня следовать за ней. У меня сложилось впечатление как будто меня ждали и в лицо знали.
– Я не удивляюсь, легкому устройству тебя на работу, Илья Николаевич помог всем своим бывшим землякам. Я, когда тебя увидела, думала, мы врагами будем, ты сядешь на мое место, а меня переведет в отдел «Криминальной хроники». Я оттуда села в его секретари, он многое для меня сделал, добрейший человек.
Ларисе неважно было мое мнение, она стремилась выговориться. Нагруженная информацией, не успевая сказать не одного текста оппонентам, я не уловила, как оказалась в помещение отдела «Обо всем», где стояло пять столов поменьше и один большой стол. Тетя Галя перехватила меня у Ларисы в коридоре и до помещения говорила сама. Я знакомилась с коллегами.
